Петерис Страутиньш. Принадлежность к элите как удовольствие и обязанность  (34)

Элита должна интеллектуально насладиться своей особой миссией, а не стесняться ее. Тогда у людей в Латвии и мире возникнет ощущение, что жизнь здесь — это нечто особенное, очень интересное и приятное, а не мрачная обреченность. Очень трудно сделать жизнь лучше, при этом ей не радуясь.

Чтобы сформировалось ощущение вкуса ответственности и интеллектуальных амбиций элиты, необходимо долгое время. Латвия много времени потеряла, живя в условиях, когда влиять на управление было трудно или невозможно, оно работало некомпетентно и в интересах внешних сил. Тогда существовало два варианта — присоединиться к Системе или свято отгородиться от всего происходящего, воспевая народные невзгоды. Образное описание и ощущение горечи жизни, умение скрывать критическую информацию между строк было признаком принадлежности к естественной общественной аристократии. Те, кто был на это способен, обретали народную любовь. Тогда они играли очень важную роль, сохраняя возможность наступления лучших времен.

В наши дни можно наблюдать, как часть творческого сообщества, осознанно или неосознанно стремясь к престижу интеллигенции советской эры, старается повторить этот путь, будто бы ничего не изменилось. Будто бы весь мир вступил в заговор против нас — поддаться обреченности, государство — враг народа, а любая позитивная информация — ложь.

Сейчас умственные способности людей в Латвии можно применить гораздо более полезным образом. Формирование современного, технологически развитого, пронизанного умной обратной связью общества — это очень интересная обязанность, во-многом приятная, хотя и сложная. Этот процесс можно приравнять к созданию произведения искусства. В его основе лежат мудро сформированные местные структуры — предприятия, негосударственные организации. Работая в них, люди получают обыденный опыт административной эффективности и справедливого отношения. Именно деловое вращение в подобной среде, а не патетическое разделение прошлых вин или раскрытие разных мешков с трагичной аурой, придает энергию для созревания моральных тканей общества. Люди с опытом умной экономики видят насквозь фальшивый пафос неумелых претендентов на статус элиты. Убедительную историю о будущем страны может написать только реальность. Чувство стиля — это умение, которое нужно осваивать всю жизнь. Поэтому тем более важно, чтобы существовали люди, которые постоянно осваивают формирование Большой Истории, или нарратива нашей нации.

Особенно важная часть ответственности тех, кто формирует и влияет на общественное мнение, — способность вести конструктивную беседу о бизнес-среде и возможностях ее улучшения. От нее напрямую зависит объем инвестиций, а значит — темп прироста экономики, миграционный баланс и долгосрочность общества.

Эти умения уж точно могли бы быть на более высоком уровне, чем сейчас. Нужно говорить о недостатках бизнес-среды, побуждать к их устранению, не позволяя тем, кто принимает ответственные решения, наслаждаться комфортом. Но при этом не стоит создавать впечатление, что любое несовершенство — это доказательство неизбежной обреченности общества. Приведу несколько особенно раздражающих примеров.

Каждый раз приходится разбираться, кто является целевой аудиторией определенного послания, и как с ней общаться. Яркий пример — коммуникация по недостаткам процесса неплатежеспособности. Будучи банковским работником, я хорошо осознаю, насколько они важны, насколько токсичный вред они причиняют бизнес-среде. Но не надо преподносить ситуацию так, будто в нашей стране вообще нельзя инвестировать, не надо делиться такими ощущениями с каждым подвернувшимся под руку иностранным журналистом или дипломатом. Проблема решается, хотя, быть может, в неудовлетворительном темпе. К тому же, есть инвесторы, для которых она никогда не являлась значительным риском. Это, например, международные центры бизнес-услуг, которые инвестируют здесь не большие деньги, а знания по организации процессов, которые не в состоянии украсть даже самый гениальный администратор с улицы Антонияс.

Примером широко распространенного перевернутого мышления является абсолютизация ответственности общественного сектора при разъяснении различий в уровне благосостояния в Латвии и Западной Европе. Своя доля ответственности есть и у частного сектора, не стоит дарить ему презумпцию невиновности. Частный сектор формирует около 70% экономики, его крупнейшие игроки достигли внушительных масштабов деятельности, их решения могут иметь большое значение. Например, одна из главных причин медленного (по сравнению с Литвой) развития экспорта бизнес-услуг в последние годы заключается в том, что в этот период не строились крупные и современные офисные здания. Это уж точно не работа общественного сектора. Частный сектор тоже не обязан заниматься проектами, которые не приносят прибыли, но в данном случае проблема не в этом, а в недостатке стратегического видения.

Здесь важнее не искать виноватых, а давать целевой аудитории точное послание. Если винить во всем бюрократию, законы, налоги, то это намек, что тут успешный бизнес невозможен в принципе, ведь речь идет об условиях, которые влияют на всех. И тогда возможные инвесторы получают послание — не приходите сюда! Если же проводить более сбалансированный анализ неудач, подчеркивая ответственность и предприятий, и государства, это дает уже более детальное представление, что здесь можно сделать, а что нет. Одновременно такой анализ служит более точным рецептом для улучшения самой бизнес-среды.

Теория о том, что в Латвии невозможно успешно развивать бизнес, опровергается тем, что во всех значимых отраслях представлены успешные предприятия с очень высокой производительностью труда. Здесь можно производить и оказывать услуги, соответствующие высочайшим мировым стандартам. В данном случае неважно, каков средний уровень. Даже несколько примеров доказывают принцип — это возможно! Жалобы остальных — лирика.

Ожидаемый темп экономического роста в Латвии может выглядеть совершенно по-разному, если смотреть через призму прежних демографических тенденций или событий в экспортном секторе.

Самые низкие оценки долгосрочного роста ВВП, очевидно, основаны на круговой логике (circular logic) — темп роста будет медленным, так как люди будут уезжать, а люди будут уезжать, так как темп роста будет медленным. По-моему, для оценки потенциального темпа развития важнее понимание логики роста отраслей и предприятий, а не макроуровня. В 2017 году перерабатывающая промышленность выросла примерно на 8% в условиях, когда две исторически крупнейшие отрасли — деревообработка и пищевая промышленность — всего на пару процентов.

Структура производства меняется. В свою очередь в сфере экспорта услуг "классический" транзит (железные дороги и порты) сейчас образует менее 20% от общего показателя. Интеллектуальные услуги и туризм с 2010 года растут в среднем примерно на 8%. Но, чтобы понять структурные изменения по отраслям, нужно хорошенько потрудиться. Легче взять несколько спорно интерпретируемых макропоказателей и предположить, что будущее станет просто продолжением прошлого.

Стремительно меняется не только структура экспорта, но и рынок труда. Бессмысленно одновременно жаловаться на эмиграцию и "нехватку рабочей силы", которая по сути представляет собой неловкое обозначение стремительного роста зарплат. Несомненно, дороговизна рабочей силы — это серьезная, даже непреодолимая проблема для многих предприятий. Но если прежнего роста зарплат недостаточно, чтобы удержать людей в Латвии, не стоит жаловаться на его увеличение. Предприятия с недолгосрочным бизнесом прекратят свою деятельность как при росте зарплат, так и при его отсутствии. Разница в том, что при первом сценарии работники "закончатся" только у этих предприятий, а при втором — у всех. Вечное пребывание на рынке не гарантировано никому. Это касается рынка и продуктов, и рабочей силы. В Латвии нет всеобщей нехватки рабочей силы, только снижается число людей, которые готовы работать за очень низкую зарплату. Так же на любом маленьком рынке труда всегда будет не хватать людей со специфическими знаниями и умениями. Их придется приглашать из других стран.

Элита несет особую ответственность за страну, за способность рассказать обществу о его возможностях и рисках в будущем, о том, что предстоит сделать, чтобы государство стало более долгосрочным. Как и во всех обществах (в том числе, и у нас), элита есть. Только у нее не развито сознание принадлежности к этой общественной группе как к чему-то позитивному, к чему-то, что подразумевает особые обязанности, но одновременно представляет собой миссию.

Перевод DELFI. Оригинал здесь