Вопрос о так называемой разделенной собственности, когда участок не принадлежит владельцам расположенной на нем недвижимости, стал особо актуальным, когда Министерство юстиции и Кабинет министров подготовили и отправили в Сейм законопроект под названием "Закон о завершении разделенной собственности".
Именно тогда поднялась волна общественного интереса и беспокойства, особенно среди тех, кто должен был решать — как выкупить, на каких условиях, что делать с землей под их домами. Ведь, по статистике, закон касается 110 тыс. приватизированных квартир на более чем 3300 земельных участках.
Вопрос на самом деле гораздо шире. Он о социально ответственной политике и о социальной ответственности государства. Любой, даже самый лучший, закон никогда не устроит всех и не соблюдет интересы каждого. Закон всегда приемлем только для большей (или меньшей) части общества, поэтому, при принятии нормативных актов, главная задача законодателей — сбалансировать законы так, чтобы, с одной стороны, не нарушать права меньшинства, а с другой, не слишком оберегать права большинства. Социальная ответственность — вот что должен дать баланс как в законодательных процессах, так и, что еще важнее, в процессах применения законодательства.
Именно за последние годы состоялось большое количество сделок с земельными участками под многоквартирными домами. Это, естественно, породило много вопросов о механизме баланса принудительной аренды земельной собственности и прав владельцев квартир.
Нашу комиссии упрекали в поспешности. Однако время рассмотрения, от первого чтения до третьего, законопроекта "Поправки к закону о приватизации жилых домов государства и самоуправлений" длилось 557 дней. Я не первый год работаю в парламенте, и такие случаи нечасты. Более года, а именно 14 месяцев, было посвящено тому, чтобы закончить работу над двумя предложениями, об изменении принудительной земельной аренды. Они были поданы после второго чтения, и именно они были оспорены в суде Сатверсме.
Между вторым и третьим чтением было несчетное число неофициальных и оценочных консультаций, переговоры с общественными организациями и официальными учреждениями, в течение года состоялось 12 заседаний комиссии, подкомиссии по жилью и заседаний рабочих групп. Эти предложения также были рассмотрены до голосования во всех фракциях Сейма. В итоге голосование было: 85 "за", ни один депутат не был против, ни один не воздержался. Это что касается закона о приватизации.
Далее, закон о реформе разделенной собственности. Предложение, которое было принято во втором чтении, было очень простым: изменить 2-е предложение части 2.1 12-й статьи закона в редакции, которая один в один повторяла соответствующую норму Закона о приватизации и, соответственно, была принята.
Почему размер арендной платы установлен именно 3%? Вспомним историю вопроса. Законопроект "О земельной реформе в городах", появился в 1991-м году, где законным владельцам земли и их потомкам были предложены три варианта. Они могли получить компенсации равноценными участками, денежной суммой, или возобновить права на те же участки, на которых могли быть любого рода отягощения — жилые дома, улицы, заводы и т.д. То есть у каждого владельца был выбор — более рискованный, или менее рискованный, направленный "на сегодня" или "на завтра". Этот закон был в своем роде компенсацией за ущерб и потерянное имущество, что было правильно.
В 1994-м году в законе впервые появилось понятие о принудительной аренде. Это тоже понятно: одно дело определить, что права на собственность возобновлены, и другое — понять, что использование этого права не всегда полноценно и полноправно. Поэтому государство и приняло эту норму "принудительной аренды". В то время многоквартирные дома принадлежали самоуправлениям и государству.
Процесс приватизации начался в 1995-м году. И появились две группы собственников. У одной группы было три варианта действий. У второй — только два — или приватизировать свою квартиру, или не делать этого. Других возможностей не было. И дальше все пошло параллельными путями. Возникло известное противостояние между землевладельцами и владельцами квартир, которое начало усиливаться. И начались дискуссии о принудительной аренде.
Кто-то называет аренду земли услугой. Наравне с коммунальными услугами, такими, как электроэнергия, подача воды и пр. Мне трудно с этим согласиться, так как каждая услуга содержит что-то ощутимое, будь это электричество или вывоз мусора, что требует определенного вложения от того, кто предоставляет услугу. В чем содержание услуги аренды? Заключить договор, добиться, чтобы были собраны деньги и вести судебный процесс в случае неуплаты?
Далее, если допустить, что это все же предоставление услуги, это это значит, что аренда земли — это один из видов предпринимательской деятельности. То есть из принципа компенсации за утраченное имущество, принятого в законе 1991–го года, он превратился в вид бизнеса, который очень слабо связан со справедливостью как таковой. Более того, появились новые тенденции: законные владельцы и наследники возвращенной собственности остались сегодня в меньшинстве — и идет процесс перераспределения и концентрации собственности. И еще один сигнал последних лет — массовое обращение в суд о взыскании долгов уплаты принудительной аренды и о заключении договоров принудительной аренды.
Отмечу, что если для землевладельцев закон предусматривает право — сдавать землю, заключать договоры, то для владельцев жилья закон вменяет аренду в обязанность, а не дает право. А это значительное отличие. Поэтому появляются судебные случаи, когда предыдущие владельцы перед продажей или сменой владельцев не заключали договора об аренде, но эти долги считаются неполученными — уже для новых хозяев. Это, во-первых, нечестно, а во-вторых, это показывает, что проблема должна быть решена.
Да, в нынешней кадастровой политике много недостатков. И принудительное снижение потолков аренды задевает интересы земельных владельцев. Но, если мы рассматриваем сдачу земли внаем как предпринимательскую деятельность, то почему государство должно покрывать риски этой предпринимательской деятельности? Покупать или приобретать земельные участки с целью получения прибыли — это вполне сознательное действие.
Далее, и это самое важное. Принудительная аренда земли — это, несомненно, монопольная деятельность. От услуги, предоставляемой монополистом, человек в некоторых случаях может отказаться — например, от горячей воды. Но в случае с принудительной арендой у другой стороны нет прав отказаться от получения услуги. Налицо все приметы монопольной деятельности, которую государству, согласно 105-й статье Конституции, надо регулировать в общественных интересах.
И последнее. Почему размер аренды определен именно в 3%? В редакции 1995-го года законодатель определил, что в случае принудительной аренды ее размер не может превышать двойную ставку земельного налога на недвижимость. Эта норма никогда не была оспорена — ни в обычном суде, ни в суде Сатверсме. Сегодня ставка равна 1,5%. Поэтому и в законе появилась норма именно в 3%.
Полный текст решения суда Сатверсме нуждается в детальном изучении. Главное, что понятно сейчас — принцип регулирования арендной платы за землю судом не отклонен как таковой. Поэтому эта норма уже сегодня действует и будет действовать до мая 2019-го года. За этот период предстоит внести такие изменения в законе, которые требует решение Конституционного суда. Это тема для размышлений, анализа и принятия решений. И первый вопрос — кто будет этим заниматься, уходящий парламент или Сейм нового созыва? Я лично склоняюсь к тому, что довести дело до конца должен нынешний парламент.