Foto: DELFI
Будущее — это не мир больших и страшных, а мир маленьких, но умных. У Латвии тут огромный потенциал: компактность, адаптивность, высокий интеллектуальный потенциал. Осталось лишь преодолеть внутренний раскол: оптимальный путь — не сделать русскоязычных латышами, а вместе стать новыми европейцами… Портал Delfi пообщался с епископом-викарием Карельской Евангелическо-лютеранской церкви, политологом, много лет проработавшим в российской политике, Игорем Князевым, который провел в Риге семинар "Будущее мира и национальная идентичность".

В Латвию Игорь Князев приехал учиться — на курс Московской школы гражданского просвещения* (подробности — ниже). По одному из своих образований он — политолог, с большим опытом в области политтехнологий и проведения выборных кампаний. Но это — в прошлом. Сегодня он служит епископом-викарием Карельской Евангелическо-лютеранской церкви. Князев уверен, что современный священник должен разбираться во всем — политике, экономике и социальной сфере. На стыке этих областей он и провел открытый семинар "Будущее мира и национальная идентичность" в Русской лютеранской общине Богоявления в Риге по приглашению пастора Павла Левушкана.

- Священник-политолог — сочетание довольно редкое. Как так получилось? Что было раньше — политика или церковь?

- Политикой я занялся случайно, в силу обстоятельств, в сознательном возрасте, а в Бога верил с рождения: в 70-х пришел в церковь совсем мальчиком. Это было в Иркутске.

- Семья была верующая?

- Это не связано с семьей. Папы у меня не было, мама рано умерла, воспитанием занималась бабушка, которая попала под репрессии в 1918 году, и для нее они закончились лишь в 1953 году. Она хорошо понимала, чем грозит демонстрация религиозности и меня от этого всячески отговаривала. Мой выбор обернулся для меня чередой конфликтов, в результате которых я был отчислен из училища. Милиция отправила работать слесарем в депо, так что доучивался я уже в Школе рабочей молодежи… В какой-то момент вычислил, что слесарям недоплачивают — организовал недовольство. Так постепенно и стал политиком.

На советскую власть я не в обиде — может, и хорошо, что высшее образование получил уже в новое время. Я закончил три вуза — изучал экономику, педагогику и теологию. Закончил аспирантуру и защитил диссертацию как политолог. В политике участвовал в конце 80-х и начале 90-х, поддерживая первые демократические движения. В то время еще не было в помине никаких ксероксов, поэтому листовки писали от руки и клеили на трансформаторных будках. Всего на моем счету — более 30 кампаний, две трети из которых я выиграл, но все это были оппозиционные кандидаты. Дольше всего я работал на профессиональной основе в Союзе правых сил.

- С Борисом Немцовым?

- Мне посчастливилось быть с ним знакомым, когда в 2008 году он создавал новую партию — звал меня руководить региональным отделением, но не сложилось. Думаю, если бы Борис Ефимович в свое время не поспорил с Ельциным и стал его преемником — это была бы другая Россия. Его смерть — огромная трагедия не только для России… От политтехнологий отказался в 2008 году — стал служить церкви.

— Тема семинара, который вы прочитали в Новой церкви св.Гертруды — национальная идентичность. Как гласит Библия, разные языки нам были посланы, как кара. Люди вознамерились построить Вавилонскую башню до небес, но Бог прервал стройку и в наказание создал новые языки, чтобы люди перестали понимать друг друга… Если бы мы не строили Вавилонских башен, а все говорили на одном языке — нам бы легче жилось?

- В Риге живет потрясающий современный богослов Тимофей Медведев, автор книги об Апокалипсисе, написанной очень современным языком. Теперь на повестке дня — книга о будущем религии у человечества, сформированного научным прогрессом. Думаю, когда станет доступным достижение физического бессмертия, сменятся формы существования, люди снова придут к единому языку. Уже сегодня это не проблема — есть электронные переводчики, а так — вставил чип и общайся без проблем. Мы неизбежно пойдем по пути унификации: какой-то из языков станет базовым и на его основе разовьется единый язык будущего человечества…

- Но пока национальная идея живет и процветает. Причем, как в интервью Delfi утверждает политолог Юрис Розенвалдс, Латвия в этом смысле идет впереди Европы всей.

- Тут повестку диктует специфика ситуации: компактная и небольшая по размерам страна имеет в своем составе такое разнородное население, разделенное примерно 60 на 40. Задача власти — удержать страну, обеспечить сохранение ее суверенитета и защиту от внешних угроз. А наличие крупного сообщества с иными установками, которые подогреваются из России, не отвечает этой задаче. Увы, похоже, пока Латвия решает эту проблему не очень удачными методами, не применяя более эффективные.

- Это какие?

- Такие, как гражданское просвещение русскоговорящего населения Латвии, открытие для него глубин и сокровищ европейской культуры и науки. Мне кажется, оптимальным путем для Латвии была бы не попытка сделать русских, условно говоря, латышами, а вместе стать потрясающей частью новой Европы, новыми европейцами, перепрыгнув те проблемы, которые сейчас проходят "старые" европейцы — сразу выйти на более высокий уровень европейского универсализма.

Как я вижу ситуацию в Латвии, тут происходит… пересборка общества. СМИ подают ситуацию в Латвии, как сплошные противоречия между русской диаспорой и титульным населением — это не совсем правильно. Диаспоры в классическом понимании, как тесного сотрудничества внутри группы людей, здесь нет. Можно говорить о русскоязычном обществе Латвии с разными установками и национальными корнями.

Понятно, откуда в Латвии такой страх перед советским прошлым. Но практика показала, что решение национального вопроса в логике построения национального государства с опорой на прошлое — не имеет перспектив на политическое будущее. Тезис "нас угнетала советская власть, давайте десоветизацией пройдем в будущее" перестает работать. Обращение к отрицательному опыту может быть полезным для нации лишь в качестве исторического урока, но это не база для развития и движения вперед. Раньше или позже, но от этого взгляда и подхода национального строительства по старой схеме одной титульной доминирующей нации придется отказаться — она не дает возможности двигаться вперед.

- А что дает?

- Сложный вопрос. Прекрасная мечта о единой Европе от Лиссабона до Владивостока, похоже, еще надолго останется мечтой. Основные дезинтегрирующие силы ЕС — правые партии, которым удается мобилизовать избирателей на идеологический и ценностный протест. Скажем, по всей Европе прошли многотысячные демонстрации против легитимизации однополых браков… Это уже не классические правые партии, а такие гибриды с жесткими идеологическими лозунгами, основанные на социально-ориентированной экономической политике, чем они и завоевывают симпатии избирателей.

Усиление тенденции дезинтеграции и евроскептицизма дадут акцент на развитие государств в национальном ключе. Но им придется действовать в другой логике — логике государства-сервиса и услуги. Уже сегодня страны Европы конкурируют в едином пространстве за людей. Кто предложит более качественные услуги, наиболее комфортную экономическую, налоговую, социальную и национальную политику соискателям своего гражданства, тот и выиграет. Государственные услуги становятся товаром.

Рост таких процессов приведет к усилению важности роли городских и местных сообществ — именно они в конечном счете будут конкурировать за людей, инвесторов и ресурсы. Ведь за организацию жизни отвечают они. На эту тему есть замечательная книга Бенжамина Барбера "Что бы было, если б мэры правили миром". В идеале Европа может прийти к конкуренции 500-700 агломераций.

В целом, будущее — это не мир больших и страшных, а мир маленьких, но умных. С точки зрения науки, появление человека — абсолютно нелогично: пока все существа на земле отращивали когти, клыки, броню и рога, появился маленький и хлипкий субъект с хорошим мозгом — он и выжил, а страшные рептилии вымерли. Подобные процессы идут в экономике: будущее — не за мегакорпорациями, а за маленькими компаниями, гибкими и с хорошей реакцией. И у Латвии в этой логике огромные преимущества — компактность, гибкость, адаптивность, интеллектуальный потенциал.

- Только одна незадача, что делать, если самоуправления и государство находятся в оппозиции и даже конфликте, как это можно наблюдать в Риге?

- Многие мэры крупных городов, особенно успешные мэры, находятся в противостоянии с властью — это можно наблюдать и в Великобритании и США. Тот же Борис Джонсон был весьма конфликтным мэром Лондона. Конфликт заложен изначально: у них разные задачи и подходы. Действия мэра Риги направлены на развитие и продвижение местного сообщества, этой территории, а национальная власть, как я говорил, решает задачи суверенитета, ответа на внешние угрозы. Как одолеть этот конфликт — это вопрос к вам.

- Как, на ваш взгляд, грамотнее всего вести себя нацменьшинствам?

- Надо воспринимать политический процесс как пространство, открытое для участия. Некоторые условия этого участия могут показаться некомфортными и даже нечестными, но худшее, что можно сделать — это обидеться и опустить руки. Это путь в тупик. Если думаешь о будущем, надо отбросить личные амбиции и обиды.

Есть разница между увлеченностью и вовлеченностью. Если человек увлечен какой-то идеей, то остальное для него не имеет значения, а если он хочет быть вовлеченным в решение каких-то проблем, то он готов отбросить амбиции и участвовать в общем процессе на тех условиях, которые есть, понимая, что результат его труда — лишь часть общего результата. Я бы дал совет не увлекаться, а вовлекаться.

- Если языковой вопрос решить и национальный не педалировать, то конкуренция вырастет в разы. Уже сегодня отмечается поток переселенцев из Латвию в Эстонию, которая предлагает лучшие условия.

- Именно! Это будет конкуренция за людей. Кто представит лучшие условия, тот получит самых образованных и подготовленных.

- Каким вы видите будущее отношения России и Латвии?

- Дружескими, партнерскими и добрососедскими. А будущее самой России — свободная и демократично процветающая европейская страна.

- Почему не азиатская? Сегодня, вроде бы, верх берет направленность в ту сторону.

- Азиатский выбор сегодня — ошибка России. Какой там наднациональный интерес? Собственно сразу не было понятно, зачем? Зачем Китай дружит в США — понятно: он получает передовые технологии, инвестиции, драйверы роста и развития. На протяжении многих лет секретари китайских обкомов отчитываются перед ЦК по одному показателю: сколько иностранных инвестиций привлечено на территорию за год. В то время как региональный губернатор России отчитывается в центр по 83 показателям.

Стремление России к кооперации с Европой дает доступ к технологиям, инвестициям, в банковскую систему. Это дружба на пользу. А кооперация с азиатскими странами позволяет решать разве что военные вопросы — сглаживания точек напряженности на границах и покупка политической лояльности, что не очень эффективно.

* В Латвию Игорь Князев приехал учиться — на курс Московской школы гражданского просвещения, которая уже несколько лет работает на выезде из-за принятого в России Закона об иностранных агентах. Сегодня главные доноры Школы именно зарубежные фонды, хотя в 90-х и начале 2000-х ее охотно финансировали российские компании и бизнес-структуры, а обучение в ней прошли около 10 000 российских политиков. Сегодня по образцу Школы работает более 20 школ политических исследований в Восточной Европе и Азии, объединенные в одну сеть. Лишь российский работает на выезде

Преподаватели школы — российские и зарубежные эксперты. В числе прочих, в Риге выступали Михаил Сульман (многолетний исполнительный директор Нобелевского фонда), Юрий Романенков (исполнительный директор SSE Riga), Рене Нюберг (посол Финляндии в России), Елена Панфилова (экс-глава Transparency International)… Среди слушателей — представители российской власти разных уровней, общественные деятели, журналисты, экономисты и священники.

Курс из четырех сессий закончится написанием гражданских инициатив. В том числе и в церковной сфере. По мнению Игоря Князева, "в апостольское время именно такая церковь и закладывалась — готовая принять вызовы современности и будущего, поэтому церковь должна быть заинтересована в расширении гражданского кругозора священников, их философского и социального багажа".

Князев не скрывал гордости достижениями лютеранской церкви: "Образец и эталон для России сегодня Воронежский центр "Назарей", управляемый епископом лютеран юга России Анатолием Малаховым, моим близким другом. На базе этого центра обучаются все, кто связан с Федеральной службой исполнения наказания России. В итоге рецидив после реабилитации бывших заключенных в центре — не выше 5%, при среднероссийском — 70-80%. В этом ключе и надо работать в традиционной для церкви социальной сфере".

Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!